Часть 1
А бывает так, что тебе под пятьдесят, ты просыпаешься посреди ночи, и тебя накрывает.
Тот же диван, те же полоски на шторах, так же, как всегда, посапывает рыжая собака.
Но это крах.
Жизнь шла, шла, и ушла не туда. И ты вместе с ней.
Далеко ушёл за неполные пятьдесят. Иногда не шёл, а бежал, чтобы скорее что-то кому-то доказать.
То ли маме, то ли недостаточно почтительным сокурсникам, то ли первой жене. Не важно.
Это был главный драйв. Доказать, вскарабкаться на пьедестал, предъявить себя в своей прекрасной грандиозности — так, чтобы земля дрогнула и все всё поняли. Но оказалось, что никто в твою сторону даже не смотрел. Не соперничал и не оценивал.
Им просто было неинтересно.
А ты профи. Ты вырос на сто голов от давнего себя. Ты совершил невозможное: покорил босиком Эверест, слетал в космос и вернулся в надежде на торжественную встречу. С камерами, микрофонами и склонёнными головами вчерашних скептиков. А когда вышел из своей космической капсулы, вокруг было пусто и тихо.
Почти как этой ночью. Не считая посапывания собаки.
Ты просыпаешься и не понимаешь, как быть дальше.
Идти ли оставшуюся жизнь с поднятой головой, делая вид, что хотел именно этого? Но тогда без шансов. Тогда ты продолжаешь чужое шоу и доигрываешь чужую партию до последней ноты.
Вернуться ли назад и поискать себя там, где однажды потерял? Но возвращаться придётся слишком далеко, а ты не юн, и хватит ли времени для такого путешествия?
Это не выбор даже. Это нарциссическая депрессия, гулкая, как пустая бочка.
Из сада тянет цветами. Словно поздно спохватившийся люд охапками несёт их на твою могилу.
Часть 2
Когда мы читаем про нарциссов, то нарциссы — всегда «они».
Как будто есть мы — нормальные, хорошие, должным образом устроенные, и есть они.
Они портят нам жизнь. Нарочно портят, продуманно и целенаправленно.
А ещё они в восторге от самих себя, у них самооценка высотой с Эверест, и нам немного завидно.
То есть, мы сами отчасти хотим быть нарциссами, но вынуждены это скрывать.
Такая вот нехитрая психология нарциссизма.
А заодно и очень лживая.
Потому что в той или иной степени мы все — нарциссы, и я не знаю ни одного человека, которому бы не бывало стыдно или одиноко.
Ибо нарциссизм — это история не про блестящую личину. Это сложная конструкция, продуцирующая много стыда и громадную зависимость от оценок окружающих, а вместе с этим — ощущение непреодолимой отделённости от остальных людей.
Это типичное нарциссическое самоощущение: есть я и есть они. Я и они всегда разной крови.
Умирать от критики, реальной или воображаемой — это нарциссическое. Потому что в этот момент критикующий словно видит тебя насквозь и обнаруживает нечто мелкое и никчемное.
Не уметь или не хотеть делать что-то для себя, потому что всё, что не оценивают, бессмысленно — это тоже нарциссическое. Потому что ты равен чьей-то оценке, а за её пределами тебя не существует.
Испытывать чувство глобального превосходства, странным образом замешанном на переживании собственной несчастливости — и это нарциссическое. Если вокруг сплошь персонажи кунсткамеры, ты обречён жить в изоляции.
Контролировать каждый свой шаг в страхе ошибиться и быть жестоко осмеянным — и это про нарциссизм. В нарциссическом мире ошибок не прощают.
Никогда не говорить себе «спасибо, ты хорошо поработал» — и это о том же. Нарциссизм не ведает слова «достаточно» — в нём только «могло быть и лучше», «а Маша достигла большего», «нашел чем хвастаться».
Обесценивать на опережение, разрушая и без того нестойкие отношения — типично нарциссическое. Не обесценишь ты — обесценят тебя.
Чувствовать себя самым дефектным, самым безнадёжным — да, и это нарциссическое, потому что у нарциссов идеальное Я принципиально не достижимо.
И в общем, никто из нас не обязан исследовать собственного нарцисса, но, если жизнь хронически заворачивает не туда, у нас есть возможность задуматься.
Не о «них» — о себе.