Лизка говорит, что по звуку выключателя знает, кто гасит свет — мама или папа.
Я по звуку ключей в замке точно знаю, кто открывает дверь, Лиза или Вовка.
Ли однажды надо будет рассказать про семейную жизнь — что-то помимо того, что она и так видит. Какую-то дать женскую инсайдерскую информацию.
Я, наверное, скажу, что это такой подвид существования, когда ты в паре. Особый образ бытия, в котором аккуратно, месяц за месяцем, врастаешь в другого, а он в тебя.
Это про любовь?
Местами да. И про стерпится-слюбится. И про куда деваться с подводной лодки. И про то, что поменять этот способ жить можно, только вырвавшись с мясом и оставив за плечами кусок собственной души.
Оно, конечно, все нарастет обратно. И, забегая в магазин, я бы бросала в тележку не любимый мужнин кефир, а какое-нибудь безлактозное молоко. Или пачку матэ, поскольку человек — существо адаптивное. Но я хочу покупать кефир. И спиной, не глядя на часы, чувствовать то время, когда в замке входной двери повернётся ключ.
Нет, все же это история больше, чем про любовь. Она про точку опоры, внутри и снаружи. Вот дом. Вот вечер. Вот пахнет жареной курицей. Сейчас придёт тот, с кем один плюс один равно четыре, потому что ещё есть дочка и собака.
Мы стая, мы маленькое воинство, мы сидим за столом, пока земля несётся, сломя голову, по своим космическим траекториям. И я даже не знаю, какие найти слова, чтобы все это рассказать Лизке. Потому что фиг об этом расскажешь.